05 июня 2024

Авторы: Иванов Сергей Викторович
Субъект РФ: Республика Коми

Целесообразность внедрения в систему высшего медицинского образования (ВМО) институции гериатрических факультетов ранее нами обоснована [1]. В частности, по аналогии с отечественным прецедентом организации 6-летнего педиатрического образования в СССР. Официальный отказ от Болонской системы в пользу апгрейда традиционной отечественной модели актуализирует кардинальное изменение места и роли гериатрии в системе ВМО. Именно сегодня организация гериатрических факультетов в медицинских вузах и уместна, и своевременна.

Это конъюнктурный аргумент предлагаемого проекта. Он поддержан отсылкой к позитивному отечественному опыту в области организации здравоохранения. Опыту оперативной централизованной межведомственной конвергенции. Следующий аргумент касается императива «гармоничности» погружения новации в государственную «повестку дня». Этот довод подкреплен ссылкой на результат апробации проекта в формате пилотного внедрения на уровне субъекта Федерации.  

Симптоматично, что ключевой индикатор - «повышение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет к 2024 году», согласно паспорту нацпроекта «Здравоохранение», имеет статус национальной цели. Очевидна его интерференция с нацпроектом «Демография», особенно - с федеральным проектом «Старшее поколение» [2], нацпроектом «Наука», как и со «сквозным» нацпроектом «Цифровая экономика». Следовательно, именно гериатрия является «точкой сборки» и фокусом профильных национальных и федеральных проектов. В этом контексте есть региональный опыт конвергенции и интеграции образовательной, научной и прикладной медицинской сфер под эгидой Геронтологического общества РАН [3; 4]. 

С другой стороны, актуализированная постарением населения и пандемией COVID-​19 проблема мультиморбидности (полиморбидности, коморбидности), подсвечивает несостоятельность современной «мономорбидной» модели здравоохранения, ориентированной на установку: «один пациент - одна болезнь» [5].  Более того, курация хронических мультиморбидных пациентов нерентабельна. Себестоимость ведения такого пациента значимо выше суммы «цены койко-места» каждой из «букета» нозологий [6]. При этом, мультиморбидность – почти прерогатива пожилого контингента больных. Этот довод аргументирует фундаментальные (дрейф парадигмы) и экономические основания проекта.

Наконец, основная нозология в гериатрии – «старческая астения» (старческая хрупкость: шифр R54 по МКБ 10) – микст из примерно 85 гериатрических синдромов. Следовательно, в практике гериатрии востребован весьма широкий спектр медицинских компетенций – от психиатрических (депрессия, деменции) до физиотерапевтических (саркопения и др.).

Данный аргумент фиксирует формальные и квалификационные основания внедрения данного проекта. Очевидно, что нетривиальный функционал курации мультиморбидного пациента востребует иного, высокотехнологичного инструментария. В частности, уместно и своевременно включение в учебный план врача-гериатра дисциплин из арсенала информационных технологий. От софта (программного обеспечения) и облачных технологий Big Data до медицинских опций «искусственного интеллекта».

Изложенные аргументы актуализируют синхронизацию обновления систем ВМО, науки и системы практического здравоохранения в русле гериатрического приоритета. Очевидна нетривиальность задач курации мультиморбидной патологии. Поэтому «пироговская триада», цементирующая внутреннюю логику увязки порядка этапов медицинского пособия с очередностью освоения диагностических, факультетских и госпитальных дисциплин, должна прирасти четвертым звеном - гериатрическим. Где акцент ставится на сопряженных аспектах мультиморбидности, полипрагмазии и паллиативного пособия. При этом, в России на начало 2023 г. по данным сервиса Headhunter на одну вакансию врача-гериатра приходится 0,1 резюме.

Финальный аргумент акцентирует фактор преемственности, поддерживающий эволюционный, естественный «аромат» проекта. Отсылка к текущей ситуации с гериатрией на «рынке труда» контрастирует насущность предложенной новации.

Литература

1.       Иванов С.В. Комментарий к статье В.С. Мякотных «Возраст-ассоциированная патология и место гериатрии как врачебной специальности (рассуждения врача- клинициста)». // Усп. геронтол. 2018. Т.31, № 1. С. 69-72.

2.       Ткачева О.Н., Розанов А.В., Котовская Ю.В. Федеральный проект «Старшее поколение» – первые итоги работы. // Вестник Росздравнадзора. 2021. № 1. С. 88–92.

3.       Иванов С.В. Конвергенция и трансляционные тренды в зеркале Сыктывкарского отделения Геронтологического общества. // Усп. геронтол. 2018. Т.31, № 6. С. 878-886.

4.       Абрамова М.Е., Ворошилова Н.П., Иванов С.В. Промежуточные итоги реализации региональных проектов национального проекта «Здравоохранение» в Республике Коми. // Вестник Росздравнадзора. 2022. № 1. С. 16-23.

5.       Kingston A., Robinson L., Booth H. et al. Projections of multi-morbidity in the older population in England to 2035: estimates from the Population Ageing and Care Simulation (PACSim) model. //Age and Ageing. 2018. doi: 10.1093/ageing/ afx201. https://academic.oup.com/ageing/advance-article/doi/ 10.1093/ageing/afx201/4815738

6.       Chang A.Y., Bryazka D., Dieleman J.L. Estimating health spending associated with chronic multimorbidity in 2018: An observational study among adults in the United States. // PLoS Med. 2023. 20 (4): e1004205. https://doi.org/10.1371/journal.pmed.1004205